— Люди, — пробурчал Джаггел, — что с них толку, если любой хороший аналитик сможет определить, что мы морочим всем голову.
Ян улыбнулся и подмигнул ему.
— Не беспокойтесь. Хорошие аналитики уже сейчас определили, что вы морочите всем голову. Вы же не думаете, что я единственный, кто пришел к этой мысли.
— Тогда почему эти аналитики молчат? — спросил Джаггел.
— Потому, — наставительно сказал Ян, — что они хорошие аналитики. Они знают, что им никто не поверит на слово. Или почти никто. На слово аналитикам верят всего 5 процентов людей. В 6 раз меньше, чем в НЛО и в 14 раз меньше, чем в Бермудский треугольник. А прямых доказательств вашего подлога у них пока нет. И они ждут.
Джаггел задумчиво потер лоб и сообщил:
— Вот теперь я, кажется, понял.
— Вот и хорошо, — Ян, поднялся из-за стола, — спасибо за кофе. Держите меня в курсе событий. Мои координаты есть у Инсберга. Передайте ему, что встретиться со мной можно в урочное время в рыбном фастфуде у моста, где самообслуживание.
… Все-таки есть свои минусы в работе локальной полиции. Каждая бабуся знает твой сотовый телефон и дни твоего дежурства. Вот, пожалуйста: Милдред Проув, милейшая старушка, не спится ей в 6 утра:
— Оззи, привет, как дела?
— Спасибо, отлично. Как у вас миссис Проув?
— Неплохо. Ноги пока ходят… Оззи, тебе не будет очень сложно заехать? Наша кошечка застряла в чердачной решетке и не может выбраться.
— Кошка? Та, серенькая с белым?
— Да. Она так плачет. Прямо слева от моего окна.
«Мне бы ваши проблемы, — подумала лейтенант Коул, — хотя, если подумать, кошку жалко. Ну, разве она виновата, что глупые люди делают узкие чердачные решетки? Да, к тому же, здесь рядом: пять кварталов».
— Не беспокойтесь, миссис Проув, я сейчас буду.
— Спасибо, Оззи. А хочешь, заходи на чашку чая.
— Я бы с удовольствием, но я ведь дежурю…
Лейтенант Коул, со вздохом, сунула трубку в карман и сообщила коллегам:
— Любимая кошка бабушки Проув снова в опасности. Я съезжу.
— Опять в водосточной трубе застряла? — поинтересовался Клюг.
— Нет, теперь в чердачном окне. На редкость непоседливая зверюга.
— Не забудь зачитать ей ее права, — сказал Бенджи.
— Иди в жопу.
Через 10 минут Коул подъехала к дому на углу 20-й и 42-й. Ну и где тут кошка? Ничего не слышно. Чердачное окно — вот, над третьим этажом. Подняться что ли?
В этот момент ожила рация в машине.
— Внимание, всем патрульным, по 20-й от центра движется фургон «тойота», цвет светло- зеленый. Срочно перекрыть движение по 20-й, принять меры к задержанию. Осторожно, за рулем может находиться опасный преступник.
Черт, это уже не кошки… Оззи тут же вернулась в машину:
— Бенджи, это Коул, я на углу 42-й, где фургон?
— В районе 35-й…
— Попробую его задержать.
— Подожди, он свернул на 37-ю.
— Еду за ним, — Коул включила сирену и ударила по газам.
Два выстрела, почти слившиеся в один, она услышала на подъезде к углу 37-й. Крикнула в микрофон «на 37-й перестрелка» и повернула. Фургон с разбитым лобовым стеклом стоял, уткнувшись смятым радиатором в бетонный столб уличного фонаря, задняя стенка были раскрыта, а на дороге валялось десятка два выпавших из кузова брусков, похожих на маленькие кирпичи.
Она подъехала, выключила сирену и затормозила в нескольких метрах, и сказала в микрофон: «фургон врезался в столб у дома 7».
Одновременно с тем, как она вышла из машины, дверь кабины фургона открылась и наружу высунулась нога в тяжелом ботинке.
— Это полиция! — крикнула Коул, выдергивая из кобуры пистолет, — Выйти из машины, с поднятыми руками.
Из кабины показалась вторая нога, а затем на дорогу медленно сползло тело. Крупный молодой мужчина арабской внешности, уселся на асфальт, прислонившись спиной к колесу. Его руки висели вдоль туловища, по обоим рукавам от плеч растекались темные пятна.
Лейтенант Коул подошла ближе, продолжая держать его на мушке.
Сзади послышался вой сирен, и на 37-ю выехали еще две полицейские машины. Свет фар скрестился на разбитом фургоне.
— Привет, Оззи! Что это за хрень тут?
Это, конечно, Джем, Клюг и Тирелли, а следом за ними — Торвальд и Банни.
— Понятия не имею, — сказала она, не оборачиваясь, — даже не успела разглядеть, кто открыл огонь.
— По-моему, вот этого сильно зацепили, — заметил Клюг, подходя к водителю, который так и сидел у колеса, глядя на полицейских бессмысленным взглядом, — Джем, вызывай «скорую», у парня обе руки прострелены.
Торвальд подобрал один из лежащих на дороге брусков, затем заглянул в фургон через открытую заднюю стенку.
— Оззи, знаешь, что это?
— Ну?
— Это тротил. Сраный фургон набит взрывчаткой, мать его!
— Ребята, мы тут все не взлетим на воздух? — спросила Банни.
— Звони в отдел, — сказала Коул, — пусть пришлют саперов.
— Клюг, давай оттащим этого красавца подальше, — предложил Джем.
— Не надо, — вмешался Тирелли, — а вдруг он подключен к взрывателю? Это же бомбер-камикадзе. Помните, нам учебное кино показывали?
— Верно, — поддержал его Торвальд, и, направив пистолет в голову сидящему, громко добавил: — Если ты хоть шевельнешься без разрешения, я мигом снесу тебе башку!
Бомбер окинул полисмена безразличным взглядом, пробурчал что-то по-арабски и выразительно плюнул на асфальт, стараясь попасть поближе к ботинкам Торвальда.
— Гнида сраная, — сказал полисмен, — погоди, я с тобой поговорю…